Иди в ад! - Страница 14

- Куда он ушёл? – удивился Антон.

Даша молча кивнула на плиту. Антон затряс головой, глаза распахнулись до предела, челюсть дрогнула – гранитная плита, которую он с трудом сумел отодвинуть, как ни в чем ни бывало покоится на месте, словно её и не трогал никто.

- Он действительно только наполовину материален? – прошептал потрясённый Антон.

Когда подходили к дому Дарьи, на востоке уже изливался ослепительный поток солнца. Улица пустынна, не слышно лая собак и только пичужки торопятся излить переполняющие чувства в пронзительных трелях и чириканье. Девушка вошла в дом, Антон подошёл к бочке с водой. Неподвижная гладь воды отразила продолговатое лицо, покрытые щетиной скулы, под глазами набрякли мешки, волосы взъерошены, засохший лист осины красуется на макушке, как шапочка кардинала. Антон глубоко вздохнул и сунул голову в бочку по самые плечи. Кое-как вытерся майкой, растопыренная пятерня гребнем прошлась по волосам. На пороге содрал с обуви надоевший целлофан, вошёл в дом. В животе квакало и урчало, есть хотелось невмоготу. Антон проходит в комнату, преисполненный надежды взгляд устремляется к столу, потом к плите ... Даша сидит на диване, голова опущена, дыхание равномерно поднимает и опускает грудь. Антон грустно вздохнул, с надеждой посмотрел на хлебницу. Чёрствая горбушка бородинского, присыпанная солью и слегка политая растительным маслом, показалась пищей небожителей! «Заморив червячка» Антон повеселел. В шкафу нашлось одеяло, которым укрыл Дашу. Сам устроился в кресле, предварительно тщательно заперев дверь. Едва только затылок коснулся спинки, глаза сомкнулись и Антон провалился в глубокий, как Марианская впадина, сон.

Странное шипение коснулось слуха, раздались щелчки, потрескивания и снова что-то – или кто-то! – зашипело. Ещё в полусне Антон напрягся, пальцы сдавили подлокотники, по мышцам словно электрический ток пробежал ... и тут обоняния коснулся будоражащий запах яичницы на сале. Окаменевшие мускулы превратились в кисель, лицо обмякло, желудок взвыл и принялся биться о брюшину, намереваясь выбраться наружу. Антон распахнул глаза, вдохнул воздух полной грудью. Оголодавший организм тотчас вычислил координаты точки, откуда шёл запах, уши шевельнулись, нос задёргался. Антон свечечкой взвился в воздух и тотчас замер в позе приготовившегося к прыжку леопарда.

- Антон, хватит дрыхнуть! Поднимай тощий зад! – раздался голос Дарьи от плиты.

- Уже, драгоценная! – замурлыкал Антон, на цыпочках подбегая к девушке.

Пока он спал, Дарья привела себя в порядок: тщательно вымытые волосы высушены и уложены ракушкой на затылке, придавая хозяйки вид строгой учительницы. На лице минимум грима, слегка подведены глаза и губы. Жёлто-голубой спортивный костюм в меру обтягивает бедра, оставляя свободными грудь и плечи.

- За стол! – строго приказывает Дарья.

- Есть ... так точно, ваше превосходительство! С какой стороны садиться? – засуетился Антон.

- С любой, - великодушно разрешает девушка.

Она приближается к столу, обеими руками удерживая чугунную сковородку. В середине, словно лава в жерле вулкана, шипит и скворчит яичница из восьми яиц на сале, с копчёным мясом и луком. Антон смотрит на сковороду, будто загипнотизированный кролик, не мигая и не шевелясь. Даша нарочито медленно накладывает в обширную тарелку «харч богов», немного кладёт себе. Рядом с тарелкой появляется кусок чёрного хлеба, на деревянной дощечке мелко нарезанные помидоры.

- Ешь! – нежным голосом предлагает девушка.

Антон набирает полную грудь воздуха, мышцы напрягаются, плечи выпрямляются – Антон похож на штангиста, который собирается поднять рекордный вес. Дарья наблюдает за ним из-под опущенных ресниц, уголки губ приподнимаются, на щеках появляются ямочки.

- Если мало, я ещё сделаю, - говорит она.

- У-а-э ... о-о! – отвечает Антон с набитым ртом и машет вилкой, будто дирижёр симфонического оркестра. Яичница «с пылу с жару» обжигает язык и нёбо, дольки помидора приятно охлаждают пылающий огнём рот, добавляют остроту и вкус. Антон поглощает еду с такой скоростью, что уже через минуту в сковородке не остаётся ничего. Ну, разве что пара заблудившихся молекул копчёного мяса. Наевшийся, как паук, Антон добирается до дивана и падает на подушки. За окнами тает день, ветер покачивает ветвями берёз, стучит по стеклу головками крупных георгинов. Идиллическую картину слегка портят надгробия и кресты, изредка показывающиеся за далёкими кустами. Антон отворачивается, веки смыкаются, звуки и шумы внешнего мира начинают отдаляться. Тихо скрипнули диванные пружины, тёплые пальцы коснулись щеки.

- Ты спать собрался? – прошептала Даша, наклоняясь к лицу. Прядь волос коснулась щеки, тёплое дыхание коснулось губ. Сонливость исчезает. Антон заключает в объятия девушку, нежно шепчет в ухо:

- Прости, Дашенька, я ...

Девушка останавливает словоизлияние пальцем, прижав его к губам.

- Тот парень на кладбище, Валерий ... Ты забыл о его предложении?

Антона дёргается, словно за ворот хлынул поток ледяной воды. От сонливости не остаётся следа, по телу бегут мурашки. Встаёт, взгляд устремляется в окно. На улице ещё светло, но кладбищенский лес уже тёмен, деревья стоят плотным строем, сомкнув кроны. Лес хмур, молчалив и недвижим, как будто ветерок, колышущий траву, его не достигает.

- Нет, не забыл, - глухо ответил Антон.

Он посмотрел в глаза девушке с надеждой, что все происшедшее прошлой ночью было не взаправду ... так, привиделось. Даша глядела серьёзно, без улыбки и Антон с упавшим сердцем понял – все было на самом деле! И стая призраков, и Валерий, получеловек полудемон.