Иди в ад! - Страница 47

Чудовище зашаталось, ноги подогнулись, тело медленно опустилось. От страшной морды остались какие-то клочки, череп пробит насквозь, плечи и грудь залиты кровью. Но тварь была ещё жива. Обрез лязгнул затвором последний раз и замолчал. Даша коротко взглянула на Антона, начала быстро перезаряжать ружье. Он убрал винторез, револьвер задёргался в руках, выпуская пулю за пулей. Антон отстрелил чудовищу обе руки и ногу. От твари осталось только туловище с одно лапой. Тело конвульсивно задёргалось, грудная клетка исторгла хриплый вой. Тварь медленно валится на бок, на земле, в луже крови дёргаются вырванные конечности, кровь хлещет из ран потоками. Антон ожидал, что сейчас появится оранжевое свечение, останки чудовища начнут медленно истаивать, распространяя вокруг запах озона. Ничуть не бывало! Изуродованное тело содрогается в затихающих конвульсиях, лужа крови расширяется, усиливается дурной запах внутренностей. Некоторое время ничего не происходит, затем из рваных дыр на теле начинает исходить ... пар, что ли? ... клубочки дыма?

- Что за фигня? – прошептал Антон.

Медленно, неуверенно из страшных ран на теле чудовища выбираются – иначе не скажешь! – призрачные существа, состоящие из полупрозрачной субстанции вроде тумана. Маленькие призраки выползают из кровавых недр, несколько секунд кружат над землёй, словно в изумлении, не понимая, что с ними и где они. Затем призраки взмывают вверх, потом вниз, описывают круги, переплетаясь в беспорядочный хоровод. Далеко-далеко, на грани слышимости раздаётся тоненький перезвон, будто некто изо всех сил колотит хрустальными палочками по маленькому ксилофону. Призраки сбиваются в стайку, звон усиливается, призраки устремляются вверх, в угрюмое небо и исчезают. Антон опускает взгляд, труп чудовища на глазах уменьшается, словно истаивает – толстая шкура истончается, обнажаются ребра, кровь стремительно сохнет, образуя тонкую корку на поверхности земли. В мясе появляются белые трупные черви, быстро образуя сплошную шевелящуюся массу, в которой с необыкновенной скоростью истаивают останки монстра. Через мгновения на земле остаются только кости, трупные черви зарываются в землю. Изуродованный скелет рассыпается в прах, порыв ветра развеивает пыль и вот уже от грозного чудовища не остаётся и следа. Только сплющенные шарики свинцовой картечи рассыпаны по земле в том месте, где только что лежали останки твари. В наступившей тишине слышны короткие стоны и кряхтенье раненых. Искалеченные люди сползаются в кучку, неумело оказывают друг другу первую помощь. Израненный осколками стекла, стражник медленно открывает глаза, с трудом поднимается на руках. Лицо залито кровью, но сквозь подсыхающие разводы видно, как затягиваются раны, выбитые глаза наливаются прозрачной жидкостью, становятся выпуклыми и блестящими. Мундир на груди изорван в клочья, лоскуты материи набухли от крови, но страшных открытых ран уже нет, стекло на глазах осыпается, будто старые иголки с сосны, шкура срастается и в считанные мгновения стражник приходит в себя.

- Вы убили падшего! – потрясённо произносит он.

Голос от волнения дрожит, маленькие глазки распахиваются от удивления так, что вот-вот выпадут из глазниц.

- Да. И что? Подожди! - спохватился Антон. – Ты же говорил, что они там, внизу. Как падший оказался здесь?

- Они на охоту сюда ходят, - скривился стражник.

- И на кого охотятся?

- Да на всех подряд. Мы для них дичь, забава. Они не убивают. Обгрызут со всех сторон и бросают. Знаешь, как плохо потом? Пока отрастишь новые руки и ноги, вечность пройдёт. А если голову отгрызут, ващще хана! – трагическим голосом произнёс стражник.

Словно в подтверждение его слов искалеченные встают. Медленно, неуверенно расходятся в разные стороны. Обезноженные ползут, помогая себе руками. Одна женщина, лишённая нижней половины, ползёт по асфальту, оставляя широкий влажный след, кишечник тянется за ней, словно связка деформированных сарделек, из груди выпадают куски лёгкого и какие-то ошмётки. Отвратительная вонь забивает дыхание, к горлу подступает тошнота и руки сами тянутся к оружию, чтобы добить несчастных. Даша вскидывает дробовик, но Антон останавливает движением руки:

- Не трать патроны, ещё пригодятся. Они все равно не опасны, - кивает он на уродов.

Прямо на глазах раны начинают заживать. Кровь сворачивается, на месте содранной кожи появляется тонкая плёнка. Раненые неумело составляют сломанные кости, прикладывают лоскуты кожи на открытые раны и даже пытаются поставить на место оторванные руки и ноги. Антон неверяще глядит, как прирастают пальцы, уши и носы. Выбитые глаза под опущенными веками набухают, словно почки весной. Конечно, происходит все очень медленно, со скоростью минутной стрелки, но при желании увидеть можно. Антон от зависти трясёт головой, оглядывается на Дашу.

- Ускоренная регенерация! А у нас только мелкие порезы затягиваются, - сказал он.

- Не завидуй. Господь жалится над несчастными дураками, - отвечает Даша.

Пальцы сжимаются в щепоть, рука поднимается. Оживающий на глазах стражник в ужасе зажмуривается и даже отворачивается. Даша осеняет себя Крестным знамением и Антон видит, как светлеет и становится чище воздух вокруг девушки. Капли засохшей крови, грязь и мусор, что прилипли к одежде, осыпаются, кожа на лице и руках белеет, исчезают тёмные круги под глазами от усталости, появляется блеск в глазах. Антон так удивлён переменами в облике девушки, что даже рот разевает.

- Э ... а-а, что это с тобой?

- Ничего особенного. Просто перекрестилась, - пожала плечами Даша.