Иди в ад! - Страница 68

- Это все, что оно может? – послышался голос мужчины.

- Ты был невежлив, - с укором ответила женщина.

- Зато погода наладилась!

Ветер стих, небо наполовину очистилось от облаков, ледяная крупа превратилась в снежинки, которые неторопливо стремились к земле, медленно планируя в ласковом лунном свете. Тишина воцарилась на земле и только скрип снега под ногами людей нарушал её. Светлая громада храма приблизилась настолько, что можно разглядеть лик Христа над входом. Луна высветила надвратную икону так чётко, стали видны малейшие детали. Мужчина покачал головой:

- Я был невежлив?

Интонация вопроса была такой, что тварь вздрогнула и от страха зажмурила глаза. Похоже, что женщина будет похлеще мужчины! Лязгнули зубы, когти царапнули булыжники мостовой. Существо затрепыхалось, намереваясь вырваться.

- Дай-ка мне! – попросил мужчина.

Он наступил на твари хвост, ухватился за рога и потянул вверх. Шея вытянулась, челюсть отвисла, высунулся раздвоенный язык. Глаза выпучились, распахнулись во всю ширь, нечеловеческий взгляд упёрся в лик. Из груди твари вырвалось клокотание, тело забилось в судороге, из ноздрей и ушей повалил серный дым.

- Фу, гадость какая! – брезгливо произнесла женщина и отступила на шаг, вытирая ладони снегом.

Тварь завертела головой, морда сморщилась, как сушёный урюк, из глаз брызнули слезы. Мужские пальцы сдавили рога сильнее, мышцы на руках напряглись, шейные позвонки твари захрустели, вытягиваясь ещё больше. Надвратная икона засветилась, лик Христа запылал огнём, из глаз потянулись лучи оранжевого пламени. Шерсть на морде твари затрещала и вспыхнула чадным огнём. В воздухе запахло палёным. Огонь шустро побежал по загривку, охватил спину и живот. Антон непроизвольно дёрнулся, хотел разжать пальцы, но огонь странным образом не обжигал. Он просто чувствовал тепло, языки огня только щекотали кожу и грели. Так бывает, когда подносишь замерзшие руки к натопленной печи. Рогатая тварь забилась сильнее, пылающая шкура затрещала, глотка исторгла надсадный чахоточный кашель. Антон почувствовал, как отваливаются рога, клочьями осыпается шкура, отрывается хвост. Разжимает пальцы. Чёрное, как головешка, полностью лишённое шерсти туловище падает на камни. Раздаётся шипение, снег плавится и превращается в пар. Тварь бьётся в судороге, чёрная окалина осыпается, проступает белое, как у личинки майского жука тело.

- Антон, это человек! – восклицает Даша.

- Был когда-то, - кивает Антон.

На булыжной мостовой действительно лежит существо, похожее на человека. Мужчина лет тридцати или сорока, довольно упитанный, остатки волос на голове топорщатся редким ёжиком. Лицо выбрито, кожа чистая, черты искажены страданием. В распахнутом рту блестят белые, словно фарфоровые зубы, трепещет розовый язык. По телу пробегает волна крупной дрожи, осыпаются последние куски сгоревшей шкуры. Окончательно формируется туловище, руки и ноги, голова перестаёт трястись. Черты лица расправляются и только глаза вывернуты страшными и нелепыми бельмами. Мужчина с трудом, опираясь руками, встаёт. То ли от приступа судороги, то ли от удара шея повёрнута набок, голова наклонена и все тело скособочено влево. Мужчина ещё не пришёл в себя, он явно не понимает, где находится. Ноздри раздуваются, будто у дикого зверя, лёгкие качают воздух, голова поворачивается. Глаза с трудом возвращаются на место, блуждающий взгляд фокусируется на стоящих неподалёку людях. Антон замечает, что глаза неизвестного начинают светиться, словно тлеющие уголья, раздуваемые ветром. Кожа темнеет, появляются волосы. Он делает шаг навстречу, намереваясь свернуть тонкую шею, пока голый опять не превратился в чудовище, но в это мгновение бесшумно распахивается дверь храма, на порог выходит священнослужитель в позолоченной накидке поверх рясы.

- Получилось, вижу, – произносит он, удовлетворённо кивая. – Но силен бес, опять овладевает душой.

Человек уже наполовину покрылся черной шерстью, белки вытаращенных глаз потемнели, зрачки горят жёлтыми точками. Существо оборачивается на голос. Монах достаёт из складок рясы металлическую чашу и плещет водой прямо в горящие глаза. Существо подпрыгивает, из волосатой груди рвётся такой вопль, что Даша отшатнулась и заткнула уши. Нимало не смущённый Антон подходит и отвешивает мощный пинок в зад. Крик обрывается, получеловек выгибается от боли дугой и непроизвольно бежит навстречу монаху, скуля и взвизгивая, как обиженный щенок. Тот скидывает позолоченное покрывало, ловко набрасывает на скулящего мужчину оборотня. Он падает, как подкошенный, крики стихают и только дрожь сотрясает покрывало. Зажигается свет в окнах расположенных рядом зданий, открываются двери, выходят монахи. У каждого в руках зажжённая свеча, некоторые держат иконы. Священнослужители собираются вокруг укрытого тела, хором читают молитву. Покрывало перестаёт дрожать, тело под тканью вытягивается. Монахи заворачивают оборотня в поплотнее и на руках уносят в храм. Последним идёт священник. На пороге он останавливается.

- Спасибо вам, молодые люди. Вы удалось то, что другим не под силу, - сказал он с улыбкой.

- Кто это? И зачем внесли в храм? – спросил Антон.

- Наш брат, - коротко ответил священник. – Тяжко поранен в битве с дьявольскими созданиями.

- Что с ним?

- Очень сильные бесы захватили душу в плен и не отпускает. Настолько сильные, что даже здесь, на священной земле Лавры могут находиться. Хитры, на уловки не поддавались. А вот с вами обмишурились, - улыбнулся священник. – Облом вышел!